Что объединяет трех абсолютно разных исполнителей, кроме того, что они выступят на Sziget Festival в этом году?

Open.ua выходит на финишную прямую спецпроекта по Sziget 2019 и продолжает знакомство с теми исполнителями, которых стоит увидеть в этом году. В сегодняшней статье — французская поп-певица Jain, мастера нео-соула HONNE и инструменталисты Khruangbin. Люди не то, что из разных жанров — из разных музыкальных вселенных. Но у них есть одна общая черта. Но какая?

Jain

У Жанн Галис с детства было шило в одном месте. Появилось оно там благодаря разъездам ее отца по всему миру. Папа брал ее с собой и с помощью путешествий Жанн познавала не только мир, но и музыку, которую никогда еще не слышала. В ее тревел-зачете можно найти Дубаи, Абу Даби и Конго-Браззавиль.

Собственно, смотря на этот список, можно понять, откуда у Жанн Галис страсть к «world music» и ее романтизации. Что в основном играют в современной французской музыке? Либо какой-то поп-шансон в стиле ZAZ (намеки у Jain есть), либо ушлый синти-поп в духе Christine And The Queens (слава богу, пронесло), либо хип-хоп (отсутствует).

Не то, чтобы Jain можно было назвать каким-то неординарным явлением во французской музыке, но благодаря своей заинтересованности, грубо говоря, первобытными ритмами, Галис может заинтересовать собой слушателя.

Впрочем, она и не морочит ему нервы и экономит ему время. У Жанн всего два альбома, которые идут по полчаса, но вместе с этим они максимально насыщены. В них можно услышать, как и что-то восточно-народное, так и трендовое.

Главный пример — хит четырехлетней давности «Makeba». Это отличный пример европейского экспорта, которому не хватило всего лишь везения, чтобы стать популярным прямо во всем мире. Тут тебе и пружинистая запоминающаяся мелодия, и хуки (ууу-ау!), и какой-то неудержимый драйв.

После спокойного сета Майкла Кивануки на главной сцене и перед Эдом Шираном, послушать Jain будет самое оно.

HONNE

Энди Клаттербак и Джеймс Хатчер познакомились в университете и начали творить музыку вместе под вывеской HONNE. В переводе с японского, это слово означает «настоящие чувства». История основания коллектива абсолютно не новая и даже ни капли не интересная.

Больше интересно то, как развивается их карьера сейчас и в угоду какому рынку они работают. Они умеренно известны в Европе. Абсолютно проигнорированы у себя на родине в Великобритании — мол, нео-соул коллективов нам и так хватает, зачем еще один?

Но есть один край, который их никак не отпускает, заставляя приезжать с турами снова и снова — Азия. Мы мало что знаем об их музыке, за исключением, наверное, кей-попа и кей-метала. Но точно знаем одно — музыку нелокальную жители Азии любят чуть больше.

Если покопаться в Instagram-аккаунте группы, то можно увидеть кучу видео, где в Сеуле, Пекине или Токио HONNE собирают десятитысячные залы поклонников, которые знают песни наизусть и машут руками. Почему так получилось? Есть одно предположение.

Музыка HONNE сделана в Великобритании. Но в ней есть что-то, что мы привыкли слышать, когда нам рассказывают друзья или знакомые о путешествиях в страны восходящего солнца. Повсюду неон, караоке-бары, танцы-шманцы до утра, круглосуточные лавчонки с местным фаст-фудом. И, конечно же, романтика одиночества.

Хотя лирический герой в песнях HONNE не говорит сам с собой, а обращается к другой стороне — то есть, контакт у него с кем-то есть — все равно ощущается этот момент, когда ты словно говоришь с зеркалом. С учетом того, что хикикомори — термин, обозначающий людей, которые изолировали себя от других —пришел из Японии, не удивительно, что HONNE стали так популярны именно там.

Надеемся, вы не станете хикикомори в своих палатках и вылезете на главную сцену 11 августа к 17:45.

Khruangbin

Вот уж кто лихо развернул себя в музыкальном смысле, так это психодел-фанк трио Khruangbin. Марк Спир и Дональд Джонсон познакомились в церкви (!!!), куда их наняли в качестве музыкантов на службы. Джонсон — органист, Спир — гитарист.

Но и это еще не все. Лора Ли, которая играет в Khruangbin на бас-гитаре, познакомилась со Спиром через друзей. Лора и Марк сошлись на почве интереса к музыке из Афганистана (!!!!!) и архитектуре Среднего Востока (!!!!!!!).

А на троих Khruangbin играют соул и фанк с легким эффектом лизергиновой кислоты и почти без слов. Очень редко в композициях Khruangbin проскакивают осмысленные тексты. Это скорее отдельные строчки, чаще — междометия. Кстати, о названии: «khruangbin» в переводе с тайского означает «аэроплан». Это любимое слово Лоры Ли в языке. Такие дела.

Композиции Khruangbin — плотные гитарные переборы с медитативным эффектом. Реже, но более метко — с танцевальным. Например, Evan Finds the Third Room. Слушая их, трудно представить афганские пустоши. Зато вполне себе можно — какого-нибудь ковбоя, который движется на своем коне либо к закатному горизонту, либо к рассветному. Кому как больше нравится.

Кроме этого, есть еще и какие-то лирические намеки родом из Мексики или Бразилии. Моментально представляется какая-нибудь фазенда, на которой произошла семейная трагедия — очень на это намекает трек Cómo Me Quieres.

В целом, можно делать много ассоциаций. Но лучше их построить самим в 01:30 на А38 13 августа. Круче финального концерта на Sziget Festival 2019 и представить нельзя.