Алевтина Кахидзе — украинская художница, куратор, перформер, соучредитель частной резиденции для иностранных художников в селе Музычи, лауреат премии им. Малевича. Мы поговорили о том, как учат писать в киевской Академии, о бесплатной мастерской для художников, а также о перформансе в Варшаве.

Алевтина читает Клиффорда Саймака, смотрит «Старикам тут не место» и «Свой среди чужих, чужой среди своих», а также ходит на все концерты, на которые приглашает муж.

Кто я? Художница, иногда куратор, писатель-аматор, организатор событий. Но по первому образованию я инженер-строитель. Когда в семье нет художников, ребенок поступает на инженера-строителя. А куда же еще? Твои родители всегда хотят сделать, как лучше, а заниматься искусством — это странно и неприбыльно.

В детстве я хотела быть художником, как Пушкин. Его черно-белые зарисовки на полях тетрадей мне очень нравились. Через какое-то время мне показалось, что держать перо круче, чем кисточку. Возможно, поэтому сегодня современное искусство состоит из слов и визуального.

Я не ходила в детский сад, но мне очень хотелось «к деткам». Мама была дошкольным педагогом, и взяла меня в садик на пару дней. Конечно, меня не сразу приняли, но все изменил урок рисования. Я что-то нарисовала на большом листе бумаги и таким образом привлекла внимание детей. Все собрались вокруг меня и долго рассматривали картину. Так я и подружилась со всеми.

На экзаменах в Академии пишут одно и то же: обнаженную натуру и две композиции из года в год. Я называю этот процесс «мимикрия». Когда ты что-то делаешь, но не понимаешь: зачем? Помню, как мы писали обнаженную натуру, срисовывая ее, как фарфоровую вазу — бездушно и отрешенно.

Киевская Академия — это симулякр прошлого. Виной всему — преподаватели, они там как социальный проект. Куда же им деваться?

Я поступила в академию имени Яна ван Эйка в Голландии. Все образование было построено так: приезжает куратор, или известный художник, и общается с нами тет-а-тет обо всем подряд, даже какое пиво в Бельгии самое лучшее. Но поначалу шок: ты думаешь, что тебя ничему не учат, и только после понимаешь, что меняешься с каждым днем, поэтому и не ощущаешь изменения.

Произведение искусства по себестоимости может быть недорогим. Вопрос в другом: есть ли свободное время у художника на то, чтобы его создать? Искусство тоже привязано к закону спроса и предложения. Ну не может общество обеспечить стабильный доход большому количеству художников.

Не существует справедливой цены на предмет искусства. Выход из этой ловушки — играть с ценой.

Ко мне в мастерскую приезжают гости-художники из других стран. У них есть возможность жить и работать в моей мастерской, завтракать, обедать и ужинать с нами абсолютно бесплатно. Нет-нет, я не похожа в этом плане на сербскую художницу-перформансиста Марину Абрамович. У меня нет правил игры и я никого ничему не учу.

Если честно, опыт с премией Малевича вселил убежденность не участвовать в Future Generation Art Prize. Очень сложно пребывать в таком подвешенном состоянии два месяца, пока идет выставка. Я не думаю, что мне нужно это приключение сейчас.

В Польше я начала проект «Брачные договоренности». В основе — мы с мужем как пара (Владимир Бабюк, коллекционер, бизнесмен — прим. ред.). Мы с ним совершенно разные. Он строит дома и получает за это «конкретные» деньги. Мое творчество крайне сложно оценить в денежном эквиваленте. Если говорить метафорами, мой муж продает булки, а я продаю их запах. Булки покупают, а запах можно запомнить.

Я придумала перфоманс, в котором стилисты создают нам одинаковые стрижки и макияж. Это было событие, которое трансформировало нас синхронно. Это было попыткой найти компромисс между девушкой-художницей и мужчиной-предпринимателем.

Айвазовский выходил на сцену, садился перед холстом в белых перчатках и писал картину. Врубель разрисовывал себе нос зеленым цветом, так и ходил какое-то время. Можно смело назвать такие действия перфомансом? Пожалуй, да.

Мой муж как-то взял и нарисовал меня с вязанием в руках. Это его самая идеальная картина и мечта — желаемый образ.  

Не существует такой комнаты, угла, где ты сидишь на стуле, а сверху на тебя сыпется масса идей. Ты просто ходишь по дому, занимаешься делами, пьешь кофе, а после, совершенно неожиданно, появляется образ. У меня так всегда бывает.

Недавно мы с мужем почувствовали себя настоящими коллекционерами. У нас появились работы Зои Орловой, Василия Татарского, Жени Белорусец, Тиберия Сильваши. Все такие редкие находки!

Зачем мне заниматься искусством? С помощью него избавляюсь от своих собственных проблем.

MuzychiChristmasArtFair — это выставка современного искусства, где искусство продается. Вообще непростая задача и смелость взять искусство к себе в дом. Ведь нужно всем объяснить, на что ты потратил деньги. Поэтому на ярмарке нам важнее говорить об искусстве, нежели продавать.

Меня интересуют концерты с точки зрения перформативности. Мне важно понять, как музыкантам удается чувствовать такой громадный зал.

Была на Земфире, но концерт мне показался очень слабым. Певица постоянно твердила о том, что в Киеве ей не настолько активно хлопали, как в Одессе. Так относиться к аудитории сегодня — очень несовременно.

Мне нужен ментор: человек, который  помогал бы в выборе музыки. Я люблю Bjork, потому что она и ее клипы — это искусство. Агузарову слушаю. Раньше смотрела.

Не так давно была на «Бумбоксе». Мне муж часто покупает билеты на концерты, а я следую за ним. Сейчас очень нравится наблюдать за экспериментами Андруховича и группы «Карбідо».

Очень люблю слушать Brainstorm, когда езжу в поезде. Они прекрасно подходят под уходящие пейзажи за окном.

Неделю назад посмотрела «Гарольд и Мод». Потрясающий фильм про любовь молодого парня и старушки.

У меня фильмы делятся на три категории: которые вдохновляют, которые увлекают формой, которые дают импульс прочитать сценарий. Так вот «Девушка с татуировкой дракона» относится к последней категории. После просмотра я прочла книгу и всем советую. Там столько взрывоопасных деталей.  

С мужем люблю смотреть «Старикам тут не место» и «Свой среди чужих, чужой среди своих». Это потрясающие фильмы, которые можно пересматривать бесконечно.

Еще советую посмотреть «После прочтения сжечь», но в оригинале.

Совсем недавно перечитала «Почти как люди» Клиффорда Саймака. Люблю научную фантастику. Отчасти, такие книги меня и сделали художницей.

Также читаю «Доктрину шока» Наоми Кляйн. Не знаю, популярна ли она в Украине?

О. Генри часто перечитываю. Даже знаю что-то наизусть.

Художники путешествуют туда, куда их зовут на выставки. Я не могу позволить себе сорваться и уехать куда-нибудь. Хотя, возможно, и нужно будет как-то так сделать.

В Грузии я часто бываю без цели. Там моя семья в Батуми живет.

Я верю в то, что когда с тобой случается тупиковая ситуация, нужно куда-то поехать. Тогда тело перемещается в пространстве, а мысли начинают иначе работать. В этом есть какая-то сила.

Я очень люблю останавливаться в чужих домах.

Мне нравится бывать в отелях. Я получаю большое удовольствие от пребывания в них. Мне кажется, что там выдают чистоту как посвящение. Я дома у себя держу гостевую комнату как номер в отеле. А в ванной комнате, которая возле гостевой, всегда блестят хромированные краны. Могу зайти в любой момент и посмотреть.

У меня нет серьезных планов. Но важно отметить, что скоро состоится MuzychiChristmasArtFair. Всех буду рада видеть. Также в феврале мои работы будут выставлены в Национальном художественном музее. Вот, пожалуй, и все.

Катерина Гриценко
Фото: Дмитрий Куницкий