Этим летом мы встретили Сергея Шнурова на берегу Черного моря. Фронтмен группировки «Ленинград» рассказал, за что раздает пиздюлей своим музыкантам, процитировал слова Буковски о политике, высказался о безнадежности современной рок-музыки и объяснил, почему никогда не убьет колобка.

Прежде всего, как прошел большой концерт «Ленинграда» вчера в Москве?

Да вроде ничего.

Довольны?

Устал, скажем так. Вроде бы доволен, еще не понял. Но то, что задумывали, то все сыграли. Уже хорошо. Вскрытие покажет. Мы пишем все концерты, потом я их слушаю и раздаю пиздюлей. Пока что времени слушать московский концерт не было, так что все живы.

Когда я был на вашем концерте в Киеве, мне показалось, что возвращение «Ленинграда» — пусть даже с Юлией Коган на вокале и с новыми альбомами — это не столько движение вперед, сколько реставрация 90-ых годов. Так или иначе, многие тенденции 90-ых сейчас возвращаются — «МММ» снова в деле, митинги разыгрались, уровень безработицы растет. Вы же когда-то учились на реставратора изделий из дерева, а тут взяли да отреставрировали «Ленинград». Значит ли это возврат в «лихие девяностые»? Насколько правильны такие рассуждения?

Может быть. Кто-то считает, что мода циклична. Наверное, так. Мне, честно говоря, девяностые года не сильно помнятся — я был очень молодой и сильно занят. (улыбается) Поэтому что там происходило в общественной жизни — не очень помню, даже митинги. Они все как-то мимо меня проходили.

Для меня важнее было существование «Пушкинской, 10», «Арт-клиники» и «Там-тама» (примечание: соответственно, арт-центр, клуб и кофейня, популярные среди творческих людей Санкт-Петербурга в 90-ые). Там, вроде, никто не митинговал.

Митинги и сейчас обходят вас стороной, насколько это возможно. Вы как-то сказали, что каждый просто должен хорошо заниматься мелкими делами у себя на месте. Но у вас же есть сумасшедшее влияние на молодую аудиторию, которым вы могли бы пользоваться в просветительских целях, но не делаете этого. Так ли все обстоит по вашему мнению?

Наверное, так. Вообще, любые советы, особенно политические, ничего не стоят. Мне очень нравится выражение Чарльза Буковского: «Заниматься политикой — это пытаться выебать кошку в рот». Вот. Не туда суют. (улыбается)

Одна из главных тем лета — Pussy Riot, которых жестко замели за акцию в храме. У вас вот в недавнем клипе и песне вся Москва сгорела, и вроде никаких разбирательств не последовало. Вам не поступало никаких звонков сверху после этой работы?

Пока не было. Но я телефон редко включаю. Не знаю. Что хочу сказать по поводу Pussy: они же вбежали в Храм Христа Спасителя. На мой взгляд, это чистейшей воды хулиганство.

Если по закону, им надо было впаять штраф, 15 суток, пожурить пальцем, постучать кулаком и сказать «до свиданья». С другой стороны, это, по большому счету, вопиющее хамство. А если за хамство сажать всех, то нужно сажать 99 процентов населения планеты, не только России.

(примечание: интервью происходило незадолго до оглашения окончательного приговора Pussy Riot)

В условиях, когда все знают, по ком звонят колокола, вы не задумывались об эмиграции?

Нет, совершенно. Я — человек этой культуры, этого языка. В другом культурном поле существовать, наверное, я не смогу. Для меня колобок — это мой родной колобок. Понятно, что для немца колобок — это хуйня. И мы с немцем никогда не сойдемся во мнениях. Как бы я ни старался влиться в эту культуру, это мой колобок, и я его не убью. И никто его не убьет. Эмигрировать невозможно.

В интервью Вы часто цитируете Буковски, Ницше, у вас частые референсы к серьезному кинематографу, но что в первую очередь сделало вас тем Сергеем Шнуровым, которым Вы являетесь сегодня? Что в литературе, кинематографе, музыке по-настоящему воспитало ваш характер?

Это довольно многое. Если называть точечно… Группа «Ленинград» начиналась во времена «Чапаева и пустоты» Пелевина, «Сердца четырех» Сорокина, «Прирожденных убийц» в кинематографе и, наверное, фильма «На игле». В музыке, если брать российскую сцену, то это группа «Ном». В тот период они резонировали со мной и с тем, что вообще происходило вокруг.

Как Вы расцениваете положение дел на молодой российской рок-сцене? Есть надежда?

Я никогда не думал о музыке как о рок-жанре. На мой взгляд, то, что сейчас происходит — безнадежно. Но меня тоже можно понять, мне 40 лет, я не могу объективно оценить то, что происходит. Все эти группы я воспринимаю как молодых гадов, потому что они просто молодые.

Какие Ваши последние музыкальные впечатления?

Ничего из нового. Последнее, что действительно торкнуло — это Алла Пугачева вместе с «Веселыми ребятами», «Золотой Орфей», 76-ой год. Живое исполнение, песня называется… Что-то там про зиму. Это было круто.

Напоследок, по традиции Open.ua, мы попросили Сергея нарисовать свой автопортрет.

Сергей Кейн
Фото: Алина Кучма