Александр Кушнир — один из главных pr-директоров в российской рок-музыке. Специалист по работе с «буйными», цитируя его самого.

В своей книге «Хедлайнеры» он подробно рассказал о том, как продвигал дебютный альбом Земфиры, вместе с Леонидом Бурлаковым ввел моду на «Мумий Тролль», помогал Борису Гребенщикову, Максу Фадееву и Линде, рок-поэту Илье Кормильцеву и другим.

4 и 5 сентября 2012 в Москве, в клубе «16 тонн», вновь проходит фестиваль Кушнира для молодых инди-групп — «Индюшата». По этому поводу мы разыскали в архивах Open.ua неопубликованное интервью с Кушниром, которое до сих пор не утратило актуальность.

За чашкой чая в фестиваль-ресторации «Диван» с Александром Кушниром мы разузнали, почему в Киев не едет Таня Зыкина, пообщались о Земфире, Илье Лагутенко, заработках инди-музыкантов, ключевом недостатке украинского шоубизнеса, главных ценностях рок-концертов и многом другом.

С кем из артистов вам было приятнее всего работать, как pr-директору?

В каком-то художественном фильме был такой эпизод: немцы, фашисты, запихивают наших несчастных баб в поезда и отправляют если не в концлагерь, то в какие-то подобные страшные места. И крупным планом такой фрагмент: матери говорят, что из двоих ее детей она может взять с собой только одного. И такой кинематографический кайф — крупным планом глаза, она сходит с ума, не знает, кого выбрать.

Не помню, как там все закончилось, но, как ни странно, я именно так отвечу на твой вопрос. Потому что с того момента, когда мы начинаем работать с артистом, он — у меня в голове, в мозгах, в сердце. Я в ситуации той матери. Невозможно кого-то выделить. Причем это не политкорректный ответ, так и есть в действительности. Ясно, что есть свои исключения.

Чуть-чуть уйду в сторону от твоего вопроса. Раз в несколько лет я рискую деньгами компании, вкладываюсь в молодых. Последние два раза это были Таня Зыкина и вокалистка Nouvelle Vague Женя Любич. Но это уже немножко другое. Понятно, что когда идут денежные риски, то все совсем по-другому.

Перескочу немного вперед, раз уж Вы вспомнили Таню Зыкину. В Киеве у нее хватает поклонников, но так и не состоялся ни один открытый концерт. Почему?

Ох, как я много сейчас расскажу! Прежде всего, Таня Зыкина — это такой смертельный приговор русско-украинскому шоубизнесу вообще. Это такая арка Дружбы Народов, вырытая вниз, — не знаю, как ты об этом напишешь. Потому что пару лет назад мы делали в Киеве презентацию Зыкиной, а получилось, как у классиков — «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

Даже по-другому — лебедь, рак и щука. Было три стороны: мы, как промоутерская команда и представители артиста, русский лейбл Real Records и наши украинские партнеры. Все тянули в три разные стороны, в итоге все закончилось мудацким местом — казино «Царь». Это я сейчас рассказываю, как эта арка строилось в глубину. С чего начиналась история любви.

Конец мая, температура под тридцать. В этот же день отмечали крупным концертом свой какой-то юбилей бессмертные одноклассники.ru. И сразу все покатилось не в ту сторону. Да, на презентации было много журналистов, на следующий день появилась куча лейблов, впереди всех бежал Moon Records с желанием выпустить альбом.

Больно, когда старые обидки идут впереди людей. Я убеждал Real Records утвердить условия и сделать тираж. Позиция украинской стороны мне была значительно ближе, потому что они шли на компромиссы. А Real Records говорил: «Значит так, вы у нас покупаете столько-то дисков Вики Дайнеко, групп “Город-312” и “Корни”, Потапа и Насти, всяческих проектов Игоря Матвиенко, и тогда мы даем вам Таню Зыкину».

Я на эти темы могу говорить очень прямо, как, в прочем, и на любые другие. Так вот, а Moon Records говорит: «Нам не нужна Вика Дайнеко, хотим Таню Зыкину». Нет, хочешь Зыкину — бери Дайнеко. Так прошел месяц, я начал сходить с ума, пришлось переключиться на другие дела.

Важно херачить со сцены гейзером энергетики, или не херачить. За музыкой — пожалуйста, в консерваторию. А на рок-концертах важно кое-что другое.

Это не обвинительный монолог в адрес русского или украинского шоубизнеса. Но я — свободный человек и в интервью не хочу казаться шелковым и пушистым, потому что я ни хера не шелковый и ни хера не пушистый.

Мы договаривались с клубом «44» о полноценном концерте с полуторачасовой программой, на первые числа апреля. Клуб говорит — да, мы два года ждали и хотели Зыкину. Мы пошли на красивый жест. У артиста стопроцентная предоплата — пять тысяч долларов в Москве и Питере, есть нюансы, когда больше. Наш первый шаг навстречу — мы готовы сделать специальную цену для Украины. Во-вторых, мы готовы поделить финансовые риски, то есть сыграть от билетов. Но нам нужна мощная инфраструктура пресс-поддержки на месте. В переводе на русский это значит, что клуб объявляет Зыкину главным концертом месяца и будет активно это поддерживать на радио и в прессе.

Дальше начинается процесс перекладывания бумажек с одного стола на другой в клубе и я понимаю, что за весь февраль вообще ничего не сделано, ничего не происходит. Люди, ответственные за это, обещают перезвонить и не перезванивают.

Для концертов у нас стабильно есть шесть, семь, иногда десять городов в России. А когда такое пофигистическое отношение здесь на местах… Москва — Богом проклятый город, там темп и ритм жизни значительно выше. Здесь — значительно ниже. Это я сейчас говорю деликатно. Здесь люди с южной ментальностью, не всегда торопятся, не всегда стремительны.

То есть, мы делаем все, чтобы здесь выступить. Давайте мы привезем хотя бы малый состав. Люди, ау!Процесс набора семи цифр на мобильном телефоне в местном шоубизнесе занимает значительно больше времени, чем в Москве. В Москве — волки, суки, которые прогрызут тебя. Если ты не будешь вписываться в ритм, то тебя переедут танком. А здесь — пешеходная зона по выходным. Вот тебе и название для интервью — «здесь пешеходная зона по выходным».

Со времен Земфиры Рамазановой впервые появился человек, который пишет такие меткие тексты. Временами — как серебряный век русской поэзии. Кто еще работает со словом так бережно, трепетно? У кого еще можно забыть про мелодию, просто взять текст, и он будет самодостаточным?

Эта ситуация — без полутонов, все прямо и четко. Таня говорит: «Кушнир, я готова приехать и сыграть квартирник». Я говорю — хорошо, но даже если это будет большая квартира, то его увидит максимум восемьдесят человек. Надо дать людям выбор, открытый концерт.

У вас же самый читаемый портал в Украине, поэтому я и говорю — люди, ау! Мы открыты для приглашения. Малый состав с фортепиано, полноценный электрический концерт — пожалуйста.

Я даже скажу — да, вы не заработаете на новую квартиру или иномарку на этом концерте, но вы будете человеком, который первым привез Таню Зыкину в Киев. Все, можно умирать после этого.

Многие верят, что диктатура крупных лейблов, а также культ поп-пустышек и шоу вроде «Фабрики звезд» рано или поздно пройдет. Другие считают, что эта ересь наоборот убьет реальную музыку. Ваше мнение?

Так, по пунктам. Лет пять назад не слишком подвижные программные директора наших ведущих музыкальных каналов вроде MTV и «Муз-ТВ», изучая мониторинги, обнаружили, что рейтинг блоков, содержащих сериалы и все, что не связано с клиповым контентом, на порядок превосходит клиповый контент. Поэтому клипы ушли в индейскую резервацию, будто апачи, в ночь, с полуночи до шести. Дальше MTV в Нью-Йорке сделал официальное заявление, что буква «М» в названии телеканала не означает «Музыка»… А о чем вопрос был? :) Ах да.

Соответственно, становится все больше сериалов и шоу. Это тенденция последних лет трех-четырех. Тут мой прогноз не оптимистичен. На телевидении два бога — это рейтинги и рекламодатели. А с сериалами все спокойно — поставил 120 серий в эфир и укатил в отпуск. А корабль плывет.

Всякое авторское и альтернативное телевидение на территории России — про Украину мне сложно сказать — пока выживает только в случае телеканала «Дождь».

Есть соседняя сфера, в которой я чуть увереннее себя чувствую, — насколько мощна инфраструктура студенческих fm-радиостанций в Америке, Англии и Европе, на которых держится альтернатива, инди, ну и так далее. А у нас нет ни одной радиостанции, с которой можно продвинуться с альтернативой на всю Россию. По-моему, на ближайшее время надежды нет никакой.

Единоличный лидер американской группы Nine Inch Nails Трент Резнор после 20-летней борьбы с мейджорами вжился в роль наставника для всех молодых музыкантов. Резнор учит, что молодой артист может сам себе быть pr-директором. Так ли это? Возможен ли такой сценарий, по вашему мнению?

Хуйня полная, следующий вопрос.

Логично, что вы ответили именно так. :) Но как же интернет, социальные сети?

Ну да, я немножко выебнулся. Можно чуть подкорректировать. Каждый инди-музыкант может заниматься самопродюсированием, но точно не пиаром. Я застал десятилетие, когда все шли, низко склонившись, на поклон к президентам крупных лейблов. А волшебность нынешнего момента в том, что ты достал мобильник — и снял себе видео.

Допустим, тот пример, который нас сейчас волнует — группа LeMoN DaY, два лошпеда, которые из Красноярска переехали в Питер. В коммунальной квартире, где в соседней комнате живет то ли козел, то ли курица, сняли два-три клипа, вывесили в нужном месте, их заметили, подхватили, а дальше начинается такой андерграундный вариант Налича — хайп, приглашение на наш фестиваль «Индюшата», туда-сюда.

Путь от музыканта к слушателю наконец-то стал крайне коротким, интернет уровнял шансы, это счастливое время.

Как раз подумал о Наличе, о том, что он пробился без телевидения и радио. По вашему, это не исключение из правил, а долгожданная новая схема продвижения артиста?

Вслед за Наличем подтянулись Алина Орлова, Татьяна Зыкина, Ноггано, Сява. Да, это новая схема.

Я на днях дочитал книжку «Pink Floyd: Inside Out» барабанщика Pink Floyd Ника Мэйсона. Меня поразило, что уже после альбома и тура «The Wall» (то есть, на пике славы), группе пришлось закладывать дома и машины, лишь бы насобирать денег на новые гастроли. Вспомните самые яркие случаи с вашими подопечными, когда они сознательно шли на сумасшедший риск, выходили за пределы своей зоны комфорта, готовы были потерять все ради творчества и большего успеха. Кроме Ильи Лагутенко, разумеется.

Только Лагутенко. И все. Стадия записи альбомов «Морская» и «Икра». Вначале квартиру заложил Бурлаков, потом квартиру заложил Лагутенко. Я, конечно, прошу прощения у своих друзей — ребята, вас так много — если я кого-то забыл, но, по-моему, только Лагутенко так рисковал.

Поэтому и добился.

Да. Обычно у меня есть масса претензий к артистам, начиная с идеологических: они закрыты, у них проблемы с коммуникацией, они хотят быть шелковыми и пушистыми, они не хотят, чтобы их девушка говорила «ты в этой передаче выглядишь как придурок» — блядь, ты рок-н-ролл играешь, конечно ты должен выглядеть как придурок, гони девушку на хуй.

Это левый фланг ситуации, из-за которой другие артисты не рискуют. А правый фланг — «ну что я, дурак что ли, заработанные деньги вкладывать в тур, студию». Получается некая ущербность, и это ужасно грустно.

Ежегодно появляется три-четыре группы — чудо какие хорошие. Но происходит разрыв — индустрия их не подхватывает. А подхватить их должен такой же сумасшедший.

Максимум на что хватает артиста — это сделать домашнюю студию. И то, я так нехорошо подозреваю, что просто лень по пробкам ездить, поэтому срабатывает логика «я куплю самую дешевую модель макинтоша, позову саунд-продюсера из соседнего дома, чтобы тоже по пробкам не ездил, и начну ваять».

Если говорить совсем серьезно — это редкий вопрос, когда я не буду называть имена, но некоторые офигенно уважаемые мной российские музыканты стали ломаться и говорить: «зачем я буду писаться на Мосфильме за 40 долларов в час, если я дома на Маке набросаю, и разницу в звуке услышат только ты и я».

Поэтому настоящих буйных мало. К сожалению.

Тяжело выстрелить даже людям, которые взяли гран-при. Кроме самобытности нужно еще две вещи — команда, которая тобой занимается, и капитал. Вчера на лекции я сказал, что нужна четверть миллиона, но ладно — хотя бы несколько десятков тысяч долларов. Это только для старта. 30-40 тысяч долларов — это капля в море.

Ежегодно появляется три-четыре группы — чудо какие хорошие. Но происходит разрыв — индустрия их не подхватывает. А подхватить их должен такой же сумасшедший, как поклонники этой музыки, но только у него должен быть свой небольшой свечной заводик, а лучше шоколадный, а лучше нефтяной. То есть, чтобы он любил инди-музыку, и у него был нефтяной заводик. А лучше два. Но у нас в стране так складывается, что либо у него есть заводик, либо он любит инди-музыку. В Англии, ясное дело, с этим легче.

То есть, музыканты небольшого калибра — существа коммерчески ущербные.

Если это стабильный клубный артист с залами до пятисот мест — он просто окупает свое существование. С этого он может питаться, покупать одежду, снимать квартиру — снимать, а не купить — и где-то записываться, дома или в недорогих студиях. Если это артист с залами на тысячу мест — там, вполне возможно, начинается вся эта история с рингтонами, реалтонами. Иногда это дает предметные деньги, как с группой «Градусы», которую вам знать не надо.

Вы часто делаете отсылки к западным муз.изданиям — NME, Mojo, Melody Maker. Какие из них вам действительно близки по духу?

Есть такой шикарный журналист в издательском доме «Коммерсантъ», Игорь Мальцев, который выпустил шикарную статью о смерти Melody Maker — это был где-то 2005 год. То есть, Melody Maker больше нет. Mojo — это больше олдскул. Так что из более-менее мэйнстримового я люблю New Musical Express и Q. Есть, конечно, Record Collector, издания, посвященные электронной музыке, но чтобы быть в тонусе, достаточно этих двух.

Как вы относитесь к славянским группам, поющим в основном по-английски? Это выгодная ориентация на рынок, результат воспитания на западной музыке, или что-то, с чем лучше не баловаться? Вот Артемий Троицкий в одном интервью сказал, что если девушка из русскоязычной группы поет по-английски, то это показатель ее неудовлетворенных девичьих грез, неустроенности и закомплексованности.

Сейчас специально наклонюсь к диктофону и скажу прямо в него: «Ой, я вас умоляю!» Когда в девяностом году мы с Троицким, Сережей Гурьевым и Темой Липатовым приехали в одном купе в Киев на «Чорну Раду», там выступали «Иванов Даун» и пели на рыбьем языке. Основной текст песни был, например, «си-да-ла-ла-ла, си-да-ла-ла-ла». Никто не говорил об их сексуальной неудовлетворенности.

Важно херачить со сцены гейзером энергетики, или не херачить. А любителей поэзии, «высокого», я приглашаю в книжные магазины. Там есть прекрасные книги. Мы же с вами вообще самая читающая в мире нация. За музыкой — пожалуйста, в консерваторию. А на рок-концертах важно кое-что другое.

Последние творческие шаги Земфиры вызывают как никогда неоднозначную реакцию у публики: по поводу новых песен, аранжировок, формата туров… Вы с ней уже не работаете, но связь наверняка осталась — как вам то, чем Земфира занимается в последнее время?

Начну издалека. Релиз одного из последних альбомов Земфиры предварялся закрытым квартирником для журналистов. Помню, я тогда опоздал, и все журналисты озлобленно на меня смотрели. Спрашиваю: «Чего вы на меня так смотрите?» Оказалось, Земфира сказала «пока Кушнир не придет, концерт не начну». :) Это я к тому, что есть между нами двухсторонняя связь.

Я внимательно слежу за тем, что сейчас делает Земфира. Дочка моя на концерты ходит. Все очень хорошо — и аранжировки, и концерты. Минус, который меня очень тревожит — отсутствие достаточного количества нового материала.

И перенос дэдлайнов.

Да. Мы же с вами не знаем, что там на самом деле происходит, но пока это проблема.

На сайте «Кушнир Продакшн» группа «Мумий Тролль» сейчас висит в текущих проектах. Что именно вы делаете для группы в последнее время?

Вообще наши отношения с «Мумий Тролль» выражаются словом «дружба». Совместное проведение Дней рождений и так далее. Когда судьбинушка прижимает, мы пересекаемся с Лагутенко и продумываем все линии атаки — от телевидения до интернета. Какие-то события происходят по инерции, спокойная такая пресс-подержка — они нам сбрасывают новости, мы делаем свое дело.

Много наших сил было потрачено на альбом «8». Это была одна из таких PR-кампаний, которыми я горжусь. Мы уговорили издательский дом «Афиша» выпустить весь тираж сингла «Контрабанда» приложением к журналу. Это вообще была хитровыебаная комбинация. Мы попали в социальную расклейку. Накануне важных концертов, весь город был в плакатах «подписывайтесь на журнал Афиша» с Лагутенко на обложке.

Ближайшие родственники вокалиста звонили мне и говорили: «Ты за месяц сделал столько, сколько предыдущая пресс-служба и за два года не смогла».

Киев, март 2011