Через восемь лет после событий «Темного рыцаря», Готэм-Сити задыхается в стальных тисках мира и спокойствия. Время остановилось, на горизонте — ни облачка, старая гвардия ржавеет без дела.

Комиссар Гордон рефлексирует из-за того, что восемь лет назад в политических целях выставил Бэтмена негодяем, а Харви Дента — героем. Старина Альфред, окончательно превратившийся в наседку, грезит «внуками». Брюс Уэйн повесил уши на гвоздь. Он живет в своем особняке эдаким Говардом Хьюзом — не злоупотребляет личной гигиеной, по-стариковски кряхтит, опираясь на свою клюку, и твердеет скулами, натыкаясь потускневшим взглядом на фотографию Мэгги Джилленхол.

На фоне искрометных «марвеловских» фильмов Бэтмен выделяется своей свинцовой серьезностью, которая, в контексте противостояния Добра с ушками и Зла в наморднике, слегка нервирует.

Инвесторы от него отвернулись, Wayne Enterprises вяло агонизирует. Уэйн больше не жертвует на благотворительность. Сиротки (в их числе патрульный Джон Блэйк, стесняющийся своего первого имени — Робин) с надеждой вглядываются в небо — не мелькнет ли крылатая тень. Все напрасно: скучному миру Уэйна не угрожает ничего, кроме плесени.

Но, чу! Из готэмской канализации вдруг пахнуло революционной сознательностью. Окопавшийся там бугристый анархист в дубленке и наморднике жаждет «восстановить баланс цивилизации». Что это значит, ясно не вполне, зато все понятно про бомбу, которую амбал позаимствовал у Wayne Enterprises. Как бы ни был стар для всего этого дерьма Брюс Уэйн, ему придется еще раз встать с дивана и спасти город, который был к нему так несправедлив.

Сериал про Бэтмена всегда был жив злодеями: со времен Майкла Китона титульный герой служил фоном, на котором с различной степенью успешности резвились его колоритные оппоненты. В последнем фильме в неторопливости Бэтмена и вовсе появилось что-то былинное. Полфильма его уговаривают восстать против Зла. Потом