Валерий Харчишин — лидер группы «Dруга Ріка» — о том, как он надел наушники с Radiohead на новорожденного сына, о жизни музыканта, а также о том, насколько важно чувствовать себя нужным на сцене.

Валерий слушает Radiohead и Sigur Rós. Читает Джорджа Оруэлла и Михаила Булгакова, а также всем советует посмотреть фильм «Отель “Гранд Будапешт”».

Сегодня я — отец своих детей и исполнитель в группе «Dруга Ріка». Я просто пою и периодически беру в руки трубу или подхожу к клавишным, чтобы наиграть мелодию — вот и все.

Сейчас все тексты песен, которые придумываю, я записываю в телефон. Мелодия, рождаемая в голове, держится в ней до последнего — если она ускользает, значит не нужна была мне, и я придумываю другую.

Когда сын однажды услышал в доме Sigur Rós, подошел к маме и сказал: «Мам, а что это за музыка? Мне кажется, что это ангелы поют».

Помню, когда привезли плачущего сына из роддома, я надел на него наушники, в которых играли Radiohead, и наблюдал за его реакцией. Он просто замер и прослушал умиротворенно весь альбом — от начала и до конца. В тот момент я подумал, что не знаю станет ли этот маленький человек музыкантом, но вкус у него хороший. Позже, когда он услышал в доме Sigur Rós, подошел к маме и сказал: «Мам, а что это за музыка? Мне кажется, что это ангелы поют».

В детстве, когда мои сверстники играли в футбол и тырили клубнику с огородов, я ходил в музыкальную школу и учился играть на трубе. Помню, что идти было далеко, но я даже рад был этому, так как очень любил гулять, думать о чем-то своем и мечтать. А после занятий я всегда заходил в одно кафе и съедал два больших и вкусных заварных пирожных.

Мной можно с легкостью управлять с помощью музыки. Поставьте какую-то песню и картина в моей голове моментально поменяется.

Находясь в каком-то депрессняке или будучи озабоченным какой-то бытовой ерундой, тебе кажется, что музыка вот точно тебе сейчас не нужна, ведь она только отвлекает и не решает твою проблему. Но все равно включаешь плеер или на худой конец радио и попадаешь на песню, которая просто берет и направляет тебя туда, куда нужно.

Мной можно с легкостью управлять с помощью музыки. Поставьте какую-то песню и картина в моей голове моментально поменяется.

Честно говоря, я вообще не любил играть на трубе, но это единственное, что у меня получалось в детстве. На рояле учиться играть было дорого, а вот на трубе — в самый раз. Я не уверен, что родители в то время смогли бы мне купить рояль или хотя бы фортепиано.

До тех пор пока ты не почувствуешь себя нужным на сцене, очень тяжело давать концерты.

Директором хорового коллектива я стал абсолютно случайно. Тогда я пел в академическом хоре и меня это почти устраивало, как внезапно наш руководитель уехал в Чехию и меня попросили заменить его, чтобы сохранить коллектив. Я был вынужден принять такие перемены, ведь я только начал петь и разъезжать с гастролями по Европе в составе хора и от этого вовсе не хотелось отказываться.

Я писал много всякого ненужного до того момента, пока не создал то, что хотел сразу показать всем своим друзьям — текст на песню «Впусти мене». Как это произошло? Я просто влюбился, несколько дней не приезжал домой, вернулся и излил все свои чувства на бумагу.

До тех пор пока ты не почувствуешь себя нужным на сцене, очень тяжело давать концерты. И неважно, сколько людей в зале, главное, чтобы ты хоть кому-то был по-настоящему интересен.

Я так долго чувствую себя музыкантом, что даже не знаю, как можно жить по-другому.

Есть много историй о том, как музыканты первого эшелона приезжали на корпоратив и играли для какого-то «хомячка» или маленького ребенка, который во время выступления тихо спал в своей комнатке. Всем нужно как-то зарабатывать деньги и музыканты — не исключение.

Петь на корпоративах — самое неблагодарное дело. Хорошо, когда люди просто сидят, куда хуже, если они еще и кушают во время выступления. Ты пытаешься их как-то отвлечь, но они плохо поддаются «дрессировке». Слава Богу, не все корпоративы такие.

Я так долго чувствую себя музыкантом, что даже не знаю, как можно жить по-другому.

После настоящих концертов мне незачем эмоционально восстанавливаться — я чувствую такой прилив энергии, что вскоре могу сыграть еще один концерт.

После настоящих концертов мне незачем эмоционально восстанавливаться — я чувствую такой прилив энергии и счастья, что спустя пятнадцати минут я уже могу запросто сыграть еще один такой концерт. Потому что, когда это твоя публика, ты никогда не сливаешь свою энергию впустую.

Сцена — это когда есть, что сказать, тебя переполняют эмоции и ты делишься ими, получаешь удовольствие от того, что тебя в этот момент слушает тысяча людей и восемьсот из них точно понимают, что ты хотел сказать. В такой момент я осознаю, что есть на планете «мои» люди.

Это понимание пришло ко мне после детского одиночества. Какое-то время я ходил и слушал музыку, о которой не знали другие, не находил единомышленников, но когда встречал человека, который понимает меня, носит такие же шмотки и слушает такую же музыку, чувствовал, что я не один.

Надоело говорить о Революции. Хочется, чтобы то, что мы приобрели на Майдане, не растеряли и не списали на войну на Востоке. Нужно всегда помнить, ради чего люди погибли и, к сожалению, продолжают...

Когда не пишется, я просто не пишу. Именно поэтому у нас и не бывает новых альбомов по два-три года. Иногда, конечно, заставляю себя что-то делать, но я чувствую, что все это делается «в унитаз».

В жизни музыканта не все так классно. Когда в твоем туре стоит четыре концерта подряд и нужно совершать сумасшедшие переезды — у тебя абсолютно нет времени расслабиться и восстановиться физически. Но ты все равно спишь в автобусе, выходишь на сцену и отдаешь себя целиком. Я понимаю, что мои слушатели меня поймут, даже когда я облажаюсь, но все же мне на концерте нужно выступить, как минимум не хуже, чем на пластинке.

Надоело говорить о Революции. Хочется, чтобы то, что мы приобрели на Майдане, не растеряли и не списали на войну на Востоке. Нужно всегда помнить, ради чего люди погибли и, к сожалению, продолжают... А если иногда хочется сходить под себя или просто что-то «порешать» обойдя закон, вспомните об этих людях.

Я не говорю, что надо косить от мобилизации и бежать, пока земля не закончится. Я за то, чтобы те, кто умеют держать оружие не сидели в тылу.

Когда мы приехали в зону АТО с концертом, мне стало страшно не от того, что мы недалеко от зоны боевых действий, а от того, что перед нами масса напуганных, пьяных солдат, которые не понимают, куда они попали и что им делать дальше. Это было страшное начало войны. Они просто стояли и молчали, но через какое-то время начали оттаивать, собираться в кучку и что-то обсуждать.

Встретил там своих однокурсников, которые раньше играли в военном оркестре и каким-то образом по распределению попали на войну. Их почему-то трансформировали, как боевые группы — и перевели из оркестра в артиллерию. Один — трубач, другой — кларнетист, саксофонист, а еще пастырь в церкви. Мне жаль, что те, кто не умеют управлять оружием, попадают под Иловайск. Я не говорю, что надо косить от мобилизации и бежать, пока земля не закончится. Я за то, чтобы те, кто умеют держать оружие не сидели в тылу.

Концерт Sigur Rós — это не концерт, а скорее какой-то спектакль или собрание секты.

Я слушаю много разной музыки. Мне очень нравится Future Islands — это музыка, которая напоминает мне детство. Я иногда ставлю группу друзьям, а они спрашивают: «Это что, потерянные записи 80-х годов?», а я отвечаю, что это альбом прошлого года.

Вокалист — такой дядечка, который очень похож на электрика, зашедшего на вечеринку, чтобы починить розетки, а случайно остался спеть пару песен, вместо пьяного уснувшего вокалиста.

Советую прослушивать периодически Sigur Rós и Radiohead в любом состоянии. А еще Stereophonics — они легкие и крутые.

С тех пор, как мы начали репетировать с народным оркестром, я иногда слушаю произведения Мирослава Скорика, например «Карпатский концерт» и музыку к фильму «Тіні забутих предків». Прослушивал музыку к ленте и понял, что обязательно пересмотрю эту классику.

Меня очень «прибил» заключительный концерт тура Sigur Rós в Хельсинки в 2013 году. Было невероятно, космически круто. Я был поражен — начиная от самого прихода в зал и до последней минуты. Скорее, это был какой-то спектакль или собрание секты.

Концерт Red Hot Chili Peppers в Киеве мне не понравился, но зато я остался доволен разогревом группы Kasabian.

Моими любимыми книжкам были и остаются «1984» Джорджа Оруэлла, которого я прочел практически по принуждению, а также «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. На тумбочке пылится «Война миров» Герберта Уэлса, которого давно хотел добить и «Инферно» Дэна Брауна. Не понимаю зачем купил эту книжку. Прочту после концертов, если не усну.

На кино времени нет, но из того, что успел посмотреть за последний год рекомендую «Отель “Гранд Будапешт”» и фильм «Исчезнувшая». Очень хорош Ди Каприо в фильме «Волк с Уолл-стрит». Любимые музыкальные фильмы — «Heima» (о Sigur Rós) и «Across the Universe».

Несмотря на то, что больше люблю европейскую музыку, я все-таки обожаю Америку: Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Нью-Йорк. Нравятся маленькие острова в Хорватии, например, городок Вис. Очень уютно чувствую себя в Вене и Хельсинки.

Хотелось бы вернуться в Монтре в Швейцарии, где я не был уже лет шестнадцать.

В ближайшее время, а именно 13 и 14 мая, нас можно будет услышать с национальным академическим оркестром народных инструментов в Национальной опере Украины. Думаю, в честь приближающегося 20-летия, мы можем себе позволить такой эксперимент.

Катерина Гриценко
Фото: Дмитрий Куницкий