Роберт Паттинсон и Кристен Стюарт в пятой и — о чудо! — финальной части Сумеречной саги.

Эдвард и Белла наслаждаются медовым месяцем (семья Калленов преподнесла им в качестве свадебного подарка хижину в лесу), изредка прерываясь, чтобы попрыгать с ветки на ветку и отобедать зазевавшейся пумой.

В «Сумерках» ничто не выглядит и даже не пытается выглядеть настоящим

Чарли постепенно свыкается с тем фактом, что его дочурка сосет. Джейкоб осваивает амплуа комического дядюшки с легким педофильским уклоном, все более или менее счастливы. Тем временем, тучи на горизонте сгущаются — дочь Эдварда и Беллы нервирует Вольтури. Каллены не хотят войны, но на всякий случай собирают ополчение. В Форкс сползаются упыри из Африки, Восточной Европы и Южной Америки. Из полнометражного клипа группы Passion Pit фильм превращается в рекламную кампанию United Colors of Benetton.

Нет смысла пересказывать сюжет: вы либо преданный поклонник, и здешняя, с позволения сказать, интрига вам прекрасно известна, либо вся эта сумеречная возня вам до крысиной задницы. Есть надежда, что это и в самом деле последняя серия — страсти стихают, фанаты, и скептики, кажется, подустали спорить. Единственный вопрос, который актуален на излете, наверное, самой удивительной франшизы в истории кино — «что это, вообще, было?».

Почему эта бескровная, вялая, пустопорожняя, скромно придуманная и скудно воплощенная размазня оказалась настолько живучей? Почему ей оказались нипочем финансовый кризис, личные неурядицы между Паттинсоном и Стюарт, смена режиссеров самых разных калибров, мастей и умений (к примеру, Билл Кондон, на минуточку, дважды «оскаровский» лауреат)? Как так вышло, что именно Стефани Майер заделалась голосом поколения? Что за аномалия повинна в том, что именно она сорвала джекпот там, где практически ни с чем остались Коппола, Тони Скотт, Кэтрин Бигелоу и Нил Джордан?

К пятой части становится ясно, что дело не в грамотном саундтреке, симпатичных актерах, неказистой эмо-романтике и умении авторов паразитировать на пубертатных фрустрациях целевой аудитории. Вернее сказать, не только в них. По завершающей серии особенно хорошо видно, что сила «Сумерек» — в том, что критики традиционно проводили по ведомству слабости.

В «Сумерках» ничто не выглядит и даже не пытается выглядеть настоящим — не тот фильм назвали «Суррогаты». Герои здесь почти умирают. Они играют в любовь и делают вид, что им больно. Они как бы ссорятся, как бы кусаются, как бы трахаются, как бы шутят. И это «как бы» сводит на нет дистанцию: с такими легко ассоциироваться, таким легко подражать. Попробуй идентифицироваться с Копполовским Дракулой — Гэри Олдман не носит хипстерских штанов. «Сумерки» же предлагают юному зрителю возможность поиграться с поп-готикой, не покидая своей реальности — уютной и обыденной.

Дети (всех возрастов) смотрят в экран, как в зеркало. Мало что сравнится с этим занятием по популярности. Если так и было задумано, что ж, шляпы долой — перед нами гений.

В последней серии сумеречной саги все на месте: охи, вздохи, взгляды с поволокой, волчки, страстишки, ощущение, что время остановилось. Впрочем, тут красивые титры и на несколько (понарошку) оторванных голов больше. Наверное, за счет этого последняя серия кажется чуть менее невыносимой. Ну или это просто эйфория от того, что серия — последняя.

Оценка: 5/10.