Лоботомический юмор, оскорбительная сценарная неряшливость и драматургия захудалого корпоратива.

Худшего фильма в этом году, пожалуй, не было. 2 из 10.

Трое уголовников похищают золотые доспехи — новогодний подарок казахов городу Петербургу. Чтобы выйти на след сокровища, полицейские внедряют в шайку аниматора с романтической фамилией Трешкин, который словно близнец похож на тамошнего главаря Смайлика.

Поначалу Трешкин — рохля и лузер — думает только о том, как бы не повредить в передряге шкурку. Но потом перерождается и начинает походить (по крайней мере, так думают авторы фильма) на мужика.

Закадровый голос сообщает нам, что Леша Трешкин любит три вещи — свои усы, свою девушку и свою работу. В сравнении с ним Бекмамбетовская кунсткамера — образчик моногамности, эти люди любят только одну вещь — деньги. Ради денег они не щадят ни любимой поколениями киноклассики, ни зрителя, ни самих себя.

Рекламная кампания, остроумно построенная на закономерной народной ненависти к убогим ремейкам хороших фильмов и лично артисту Безрукову, худо-бедно готовит зрителя к предстоящему испытанию. Но культурного шока все же не избежать — что бы вы себе ни навоображали, это все равно хуже.

Лоботомический юмор, оскорбительная сценарная неряшливость, драматургия захудалого корпоратива. Уже через каких-нибудь полчаса вы либо порвете пасть в приступе неудержимой зевоты, либо захотите выколоть собственные моргала — только бы не видеть творящегося на экране скотства. И если в том, как позорится Безруков, чувствуется какой-никакой мазохистский запал, то Гоша Куценко и остальная второплановая живность — далеко за гранью Добра и Зла. Даже без сравнений с оригиналом новые «Джентльмены» невыносимы. О том, что Баранов и Киселев — не Серый и Данелия, даже напоминать неловко.

В интервью Бекмамбетов сравнивает съемочный процесс с сантехническими работами, восторгается умением Безрукова сыграть «табуретку, Высоцкого, лошадь, зайчика» и жаждет разгромных рецензий, потому что «это — лучшее промо». Добавить к этому практически нечего. Бекмамбетов не только прекрасно понимает, какое беспрецедентное говно он крышует, он бравирует этим — цинизм, достойный аплодисментов. В самом деле, это какая-то необъяснимая мистическая власть — такой нет ни у Стефани Майер, ни у Уве Болла, ни даже у Анатолия Кашпировского. Гипноз. Наваждение. Встань и иди. Не хотите идти? Что ж, удачи. 

Оценка: 2/10.