Не повторяйте наших ошибок. Не смотрите последний корейский фильм юбиляра Пака Чхан Ука — «Жажда». Пусть для вас Пак остается режиссером «Олдбоя», господина и госпожи «Месть» и сочувствия к оным. Автором трогательного и такого нормального «Киборга» и, собственно, одним из лучших азиатских режиссеров. Но «Жажду» не смотрите. Никогда.

Пак Чхан Ук, будущий режиссер, сценарист, даже актер и продюсер, родился 23 августа 1963 года. С самой юности он задался целью снимать кино, причем, лучшее кино в Корее. Правда в мир киноиндустрии вошел с нижней ступени — работал в кинодистрибьюторской компании, распространял рекламные материалы по кинотеатрам, переводил фильмы, работал ассистентом режиссера. Все для того, чтобы скопить деньги на свой первый полнометражный фильм — «Луна — это мечта солнца» (1992), который с треском провалился в прокате.

Второй, такой же криминальный фильм «Трио», Пак снимет только через пять лет, набравшись смелости не только на режиссерский камбэк, но и на более агрессивный сценарий. Фильм также не приносит молодому фильммейкеру успеха, а потому Пак продолжает зарабатывать кинокритикой, попутно работая на радио. Трудовые скитания Пака не прошли даром: позже именно из них родилась его короткометражка для альманаха «Три… экстрима» — веселый триллер «Снято!» об актере массовки, ворвавшемся в дом именитого режиссера. Но это случится позже.

Когда его третий сценарий для детектива «Сочувствие господину Месть» не находит отклика ни в одном продюсерском сердце (еще бы, после двух-то провалов), Пак решает начать с чистого листа, то есть, как все режиссеры, — с короткометражки. 25-минутная драма «Суд» отобрана на МКФ в Клермон-Ферране и вот тут, господа, присказка заканчивается и начинается сказка.

В 2000 году Пак снимает свою знаменитую «Объединенную зону безопасности», собравшую всевозможные — да что там, все возможные — корейские кинопремии. Но нам она не особо интересна, в силу своей социальной заангажированности и голливудских претензий — добротная такая, но слишком уж очевидная драма о запретной любви Севера и Юга, а проще говоря — о фройндшафте двух северокорейских и двух южнокорейских пограничников, разделенных, соответственно, границей, войной и политическим укладом.

История братской любви заканчивается по-шекспировски плачевно. Умирают все, кто ни попадя, и не хватает только резюме в стиле «Чума на оба ваши дома» (южнокорейское и севернокорейское правительство, если кто не понял). Простите за спойлер, но кто видел фильмы Пака, знает, что у него хэппи-эндов не бывает. Фильм, несмотря ни на что, получился добротный, актуальный, с претензией на злободневность и даже некоторую смелость, хоть и несколько скудный. В сценарии, в первую очередь. Но даже и это не самое интересное. А интересное — вот, только начинается.

В 2002 году Пака будто подменили. Режиссер начинает свою знаменитую «Трилогию мести». Первый фильм «Сочувствие господину Месть» — тот самый, завернутый малодушными продюсерами детектив, наконец выходит на экраны. Ведь после успеха «…Зоны» Паку попросту дали карт-бланш — «снимай что хочешь». Неудивительно, что душа режиссера развернулась и смелость расцвела. Вне зависимости от предпочтений аудитории, забегая вперед, скажу, что именно «Господин Месть» является самым честным и наименее приукрашенным фильмом трилогии. Драма о неудачном киднепинге и его необратимых последствиях собирает несколько призов на фестивалях, в том числе отмечают сценарий, который, к слову, был написан Паком всего за 20 часов.

Через год, в 2003 году, режиссер снимает свой главный фильм — триллер «Олдбой», который лишь немного не дотянул до главного приза Канн — «Золотой пальмовой ветви». Однако на международных фестивалях, как давно замечено, цветет тенденция отдавать самым лучшим фильмам не первые, а вторые места. Так и здесь — «золото» взял реакционный «Фаренгейт 9/11» Майкла Мура, а прекрасный «Олдбой» отделался Гран-при и сонмами реверансов от председателя жюри Квентина Тарантино.

В «Олдбое» есть только один, совсем маленький недостаток: в нем Пак, как всегда, не может поставить точку. Он пытается довести историю до некоего общего финала, продлевая ее на несколько лишних, хоть и важных, минут. В то время, как в «Олдбое» эта точка очевидна, она следует сразу после выстрела в лифте.

Силюсь вспомнить, что же в этом фильме так цепляет. Все цепляет. История вынужденной жизни в замкнутом пространстве. Монологи из глубины нутра. Перерождающиеся цели. Переселяющиеся символы. Красота каждого кадра и каждой формулировки монтажа. Красота жестокости истории.

Десять лет назад, еще при первом просмотре, этот фильм был как слоеный пирог: текст, камера, звук, свет, актерская игра, темпоритм, постпродакшн, — каждая составляющая была красива своей особенной красотой. Спустя много лет после последнего просмотра, эта расслоенная филигранность слилась в одну общую очевидную красоту, и все, что я точно для вас могу вычленить из этой самой общей красоты, это: раз — саундтрек, два — лучшая батл-сцена в истории кино.

Третья, и заключительная часть «Трилогии» — «Сочувствие госпоже Месть» — вышла на экраны в 2005 году. Это софт-версия «Олдбоя», более удобоваримая, социально направленная, но также отличная картина все о той же мести, все с теми же элементами киднепинга, с отличной съемкой и саундтреком. Здесь тоже невозможное количество красивых моментов, но самый запоминающийся, пожалуй, это кадр с тофу, как последней надеждой очиститься.

Трилогия, педантично препарирующая чувство мести и вины, окончена. В 2006 режиссер снимает трогательную то ли драму, то ли комедию «Я киборг, но это нормально», в которой вся агрессия выстреливается пулеметной очередью из пальцев главной героини в самом начале фильма. А потому дальше — все хорошо, если не обращать внимания на то, что действие происходит в клинике для душевнобольных, а все герои — самые обычные пациенты. «Киборг» — это все еще добротный, трогательный и грустный фильм, с узнаваемым режиссерским почерком.

На этом, увы, сказка заканчивается. Пак Чхан Ука расколдовали, причем расколдвали до такой степени, что в 2009 он умудрился снять «Жажду», о корейском католическом священнике, влюбленном самой что ни на есть плотской любовью в земную женщину. Влюбленного корейского католика режиссеру показалось мало. Ситуация усугубляется тем, что святое лицо, на секундочку, вампир. Перебиваясь с крови сердобольных священников на кровь, слитую с коматозных в стационаре, попутно терзаясь смутными сомнениями и угрызениями совести, священник, наконец, обращает в вампирство свою возлюбленную.

Вместе они грохают и «сливают» парочку близких друзей и, наконец, заканчивают всю эту сагу актом двойного самосожжения на восходе солнца. Романтика. И да, местами даже красиво. Но вампиры, как вы знаете, летают, а Корея, как вы знаете, спецэффекты делать так и не научилась. Так что вся красота кадров расшибается о суровую реальность корейского продакшна. Словом, эта помесь «Сумерек» с «Поющими в терновнике» по инерции прокатилась по фестивалям, и даже по инерции отхватила призов. Тем, кто решится посмотреть и испортить свое отношение к режиссеру — удачи.

В этом году Пак Чхан Ук выпустил на экраны фильм «Стокер» — свою первую голливудскую работу. Наши кинопрокатчики, видимо надеясь подсобрать аудиторию пошире, обозвали картину «Порочными играми», и как всегда прогадали в своих попытках адаптировать название под окружающую среду: целевая аудитория фильма благополучно отпугнулась скабрезной формулировкой, а те, кто купился на пошлость названия, вряд ли оценили этот фильм. Слишком уж он неспешный, слишком созерцательный.

Главные роли постарались исполнить Миа Васиковска и Николь Кидман, к своим почтенным годам так и не научившаяся играть. «Стокер», пытающийся лавировать между триллером и экзистенциальной драмой, вышел, пожалуй, слишком красивым. Красивым до приторности. Несмотря на это, картина прописана тем, кто успел посмотреть «Жажду» и все-таки надеется вернуть былую веру в человечество и в Пак Чхан Ука в частности. «Стокер», несмотря на всю свою банальность и ответный реверанс Тарантино в виде последних кадров фильма, лента приятная во всех отношениях. Только вот не «Олдбой».

Вывод. У Пак Чхан Ука, как, впрочем, у многих азиатских режиссеров, есть одна привычка. Он ставит кульминацию там где надо. То есть не в самом конце, а чуть раньше. В «Олдбое» — во время выстрела в лифте, в «госпоже Месть» — в сцене с тофу… И все вроде как по канонам — правило золотого сечения — кульминация в конце третьей четверти. Только вот нам, славянам, кульминация привычнее непосредственно в конце фильма. Чтобы не было спада настроения. Мы такие, мы любим жирную точку в самом конце, чтобы не расплескать катарсис по пути к финальным титрам.

А вот Пак так не любит. У него катарсис запланирован на «пораньше». Потому и расплескивается. И в отдельных фильмах расплескивается, и в фильмографии в целом — после «Киборга» как-то неожиданно обозначилась творческая тишина. Надеюсь, я ошибаюсь, надеюсь «Трилогия мести» была не кульминацией в конце третьей четверти, а только крутым поворотом.